Железнодорожники всей страны 7 августа отмечали свой профессиональный праздник. Нина Ивановна Пятунина об этой тяжелой профессии знает не понаслышке — с 1970 года она начала трудиться ремонтником путей сообщения в железнодорожном цехе Среднеуральского медеплавильного завода. Своими руками не раз меняла рельсы и шпалы на участке от станции Комбинатской в Ревде до Дегтярска, отдав выбранному когда-то делу почти 14 лет.

— Нина Ивановна, как судьба привела вас на железную дорогу?

— Мы с сестрой переехали из деревни в Дегтярск, и стали искать работу. Сначала я пошла в детский дом, но там проработала всего три года, потому что заработок был небольшой, а нужно было семью кормить. Услышала от знакомой, что в железнодорожный цех СУМЗа требуются рабочие. И вот, в 1970 году устроилась туда. К счастью, не нужно было получать какого-то специального образования.

— Как называлась ваша должность? И в чем заключалась суть работы?

— Называли нас путейцами: ремонтники путей сообщения. В наши обязанности входила замена рельсов, шпал на путях. В этом плане всегда было очень много работы. А чтобы стрелочный перевод заменить, человек семь нужно было — перевяжем его веревками, возьмемся все вместе за них, и несем на место другого перевода. Настолько он тяжелый был. Рельсы и шпалы приходилось менять ежедневно. Одна «железная лапа» (рельса) весила около 50 килограммов. «Расшивали» эти лапы, вытаскивали с путей шпалы и закладывали новые. Потом брали молотки, а они весят тоже не меньше 30 килограммов каждый, и прибивали смененную шпалу. Это сейчас хорошо — техника всё сама делает, а тогда вручную приходилось колотить. Особенно было трудно зимой. Надо очищать пути от снега. Сначала все это делали вручную, потом появились специальные машины, которые подавали воздух для уборки снега. С такой продувочной машиной, конечно, стало легче.

— Часто у вас случались какие-нибудь инциденты? Плохо шпалу заменили, например, или рельсу не так положили? Если да, как за это наказывали?

— Нет, за все время моей работы там не было ни одной «заминки». Несмотря на то, что в большинстве своем работали женщины, у нас всегда все было ровно и аккуратно. Работали на совесть, честно и слажено. Нас почти никогда не наказывали, мы не пили, не буянили.

— И все 14 лет вы чинили железнодорожные пути?

— Почти. От такой тяжелой работы через некоторое время у меня появились проблемы с сердцем. Участковый врач наша сказала мне: «Либо уходи с этой работы, либо умрешь». И вот тогда меня перевели на машину, которая продувала пути от снега. Но со здоровьем лучше не стало. В 1984 году пришлось уйти с завода. Подруга моя работала в Екатеринбурге, заправляла водой поезда в ПТО на станции Свердловск-Пассажирский. Я попросилась к ним, меня взяли. Здесь уже было не так тяжело, рельсы и шпалы на себе таскать не приходилось. Шлангу взяла, подцепила к поезду, воду включила, заправила его полностью, воду отключила. Зимой «стукнет» на улице градусов 40, а все равно идешь. Закутаешься в шали, дубленки, валенки наденешь, и заправляешь поезда.

— Может быть, что-то особенное запомнилось из того периода?

— Однажды был случай. Пришла на работу, а напарница моя, Валентина Лукина, заболела. И мне пришлось одной заправлять семь вагонов. Все шланги подключила, а когда заправка была завершена, последний вагон отключить не успела, и поезд поехал. Крышка от колодца уехала вместе с ним. Я заревела. Думаю, вот влетит мне сейчас от начальника. Но он сказал, что это не моя вина, крышку уже сняли с поезда и все хорошо. Ценили меня на работе, до последнего говорили: «Оставайся, хороших работников мы никогда не обидим». Я хоть и маленькая ростиком, но шустрая, всю работу честно и быстро делала.

— На железнодорожных путях опасно работать?

— Конечно. Главное — не засмотреться, не задуматься, а то не дай бог зацепишься за поезд, и утащит тебя под рельсы. На моей памяти был всего один такой случай. Молоденький парень к нам работать пришел, Юрой его звали. Он осмотрщиком был. Кто-то из окна поезда ему помахал, а он потянулся, может, за руку хотел схватить, и его под поезд затянуло. Жалко парня, поработал-то совсем немного, и вот такой нелепый случай. До сих пор удивляюсь, как это произошло. Ведь мы все под поезд лазали туда-сюда, ничего не боялись.

— А как к вам относились проводницы и другие работники поездов?

— Они тоже все меня уважали. Проводницы в вагоне-ресторане всегда предлагали то мясо свежее, то заморозки разные, то сладости. Я долго понять не могла, почему так? А потом одна проводница сказала: «Если тебя вижу, значит, все хорошо, значит, поезд полностью заправлен». Некоторые работники поезда заправляли не полностью, чтобы долго не стоять. А я всегда ждала: отключала только тогда, когда вода уже побежит через край.

— Не жалеете, что столько лет посвятили этой работе?

— Наоборот, до сих пор жалею, что с самой молодости не пошла на это ПТО. Работа боевая, билеты на поезд у нас были бесплатные, хоть куда могла съездить, зарплата 300 рублей, по тем меркам — очень хорошая.

— Уже около 20 лет вы на заслуженном отдыхе. Поддерживаете отношения с коллегами?

— Стараюсь. На обеих работах у меня были хорошие коллективы, дружные. Конечно, многих уже нет в живых, столько времени прошло. Но вот, например, с СУМЗа я до сих пор общаюсь с Ольгой Лобановой. Очень хорошая женщина. Проработала в железнодорожном цехе до самой пенсии, досталось ей там тоже. А со Свердловска созваниваемся иногда со Светой Колесовой, с Галей Петуховой, с Анастасией Павловной, всех и не перечислить.

— Что можете пожелать будущим железнодорожникам, тем, кто только выбирает профессию или недавно в неё пришел?

— Хочется пожелать успеха в работе, удачи, счастья в личной жизни. А главное, большого здоровья! На такой тяжелой работе — это самое нужное.

Наталья ПЯТУНИНА