Над стоматологом Валентиной Ивановной Зелениной время не властно: подтянутая фигура, ясный, пытливый ум, глаза с игривой искоркой и твёрдая рука — у неё по-прежнему масса пациентов. Даже не верится, что за плечами 50-летний стаж. Она всегда в тренде, в курсе стоматологических новшеств и окружена молодежью — видно, что им друг с другом общаться интересно. Свой паспортный возраст Валентина Ивановна не скрывает. А зачем? Ну и что, что она 1939 года рождения? Думать о старости рано, ведь жизнь по-прежнему бурлит и впереди много планов.

— Валентина Ивановна, откуда у вас такой боевой характер?

— С детства. Непоседой была. Маленькой всё мечтала, чтобы цыгане меня в табор свой утащили, плясать любила… Родилась я в Дегтярске, в семье было трое детей, отца убили в самом начале войны, поэтому жить приходилось своим хозяйством. Я до сих пор сад держу — привыкла в земле ковыряться.

— А выбрали почему-то медицину.

— Меня к ней жизнь привела. К нам в Дегтярск приехали из Ревдинского медицинского техникума, он только-только открылся. Набрали десять человек, привезли в Ревду. Так я закончила фельдшерское отделение. Потом работала в Дегтярске фельдшером на участке и на скорой помощи. Как-то принимала роды, зимой, прямо в машине. А через четыре года меня отправили в Кунгурку, там был роддом на пять коек.

— Как же вас от акушерства в стоматологию занесло?

— На «стомат» попала случайно — на этом отделении в мединституте обучение было пять лет, а не шесть. Мне надо было быстро вуз закончить, поэтому и пошла. Я попала в группу фельдшеров, мы просили, чтобы нас перевели на лечебный факультет, но никто не переводил. Вот так и стала стоматологом. Не думала, не мечтала…

— Никогда потом не жалели, что попали именно на «стомат»?

— Очень рада, что там оказалась. В отличие от терапевтов, которые пациентов лечат долго, стоматологи видят результат сразу. Хотя наша профессия связана с причинением людям боли, а это — стресс, получаешь ни с чем не несравнимое удовольствие, когда человеку поможешь. Наверное, за это я и люблю свою работу.

— После института сразу в Ревду?

— Нет, отрабывала три года в Белорецке, в заводском здравпункте. Смотрю сейчас на наших интернов, и думаю: «Какие они счастливые! Кругом доктора сидят. Что-то случилось, им сразу помогут». А я была одна. Молодых врачей никто не обучал — получил диплом, тебя по направлению отправили, и работаешь… Я три года одна лечила, удаляла, даже протезировала. Бывали случаи, когда с удалением сидела очень долго, и рядом никого…

После отработки мы приехали в Ревду — для мужа были перспективы, он занимался открытием суперфосфатного цеха на СУМЗе. Я пошла в стоматологию. Мне квартиру быстро дали, всё удачно складывалось. Первое время принимали пациентов, где раньше был лечебно-физкультурный диспансер. Потом нам передали нынешнее здание, построенное под магазин. С какой радостью мы в него въехали! Приспособили, как смогли, возможно, не совсем удачно. До сих пор жалко, что места мало. Нам бы больше лечебных кабинетов. Алевтина Ивановна Скороходова была в те годы главврачом, я — заведующей. Так в связке с ней 45 лет и работали…

— Какой в то время был штат?

— До 20 ставок. Коллектив дружный. Мы общались семьями, знали супругов, детей коллег. Теплее общались. Всегда устраивали какие-то посиделки. После демонстраций никогда не расходились. Помню, со знамёнами, транспарантами пришли. Мы составили их в угол, и за стол. Всегда много пели, разговаривали. Обсуждали работу, фильмы, книги. Дети были с нами. Мы не напивались, не устраивали танцы, не засиживались в гостях. Часик-два посидим — и по домам.

— В эпоху дефицита профессия выручала?

— Естественно! Она всегда даёт дополнительные возможности. Но, в принципе, я совершенно не капризный человек, и всю жизнь у меня было своё хозяйство. Чтобы за чем-то особо гоняться — такого не было, и нет.

— Про вас говорят, что вы воспитали целую плеяду врачей. Давно в наставниках?

— Давно. Всегда охотно занимаюсь с интернами. Мне нравится общаться с ними. Во-первых, энергией позитивной заряжаешься, они живут и радуются жизни, не зацикливаясь на проблемах. Во-вторых, у нас взгляды и методики одинаковые. Каждые пять лет прохожу переподготовку на кафедре, где их учат, поэтому нам комфортно. Ничему новому их учить не надо. Когда зубных врачей не хватало, в нашем медучилище набрали группу студентов, которых мы учили. Лекции им читали, они у нас были на практике. Основа коллектива нашей поликлиники — это как раз специалисты этой группы. Только двое из них не работают по специальности. Пятеро стали стоматологами.

— Зубной врач, стоматолог — разве они чем-то отличаются?

— Уровнем подготовки. Зубной врач — специалист со средним медицинским образованием, огранивается лечением зубов. Стоматологи же могут лечить не только зубы, но и окружающие их ткани — кости, мышцы. Они рассматривают патологические процессы в комплексе всего организма.

— С кем проще работать: с детьми или взрослыми?

— Я с детьми практически не работала. В те годы проводилась регулярная 100% санация детей. Врачи ездили по школам, детским садам. Бригады специально организовывали, где один врач, где два. Складные стульчики, стоечка переносная — и на выезд… Лет семь работала в хирургии. Мне очень нравилось. Не помню, почему оттуда ушла.

— Хирургу, наверное, много сил надо?

— Надо. Были силы. Мы ещё и работали на высоких каблуках. Всю смену прыгаешь — и ничего. В советское время у нас была производственная гимнастика. В рабочее время все, по списку, собирались в физкультурном зале, и 15-20 минут под музыку с физоргом занимались. Если занятия кто-то пропускал, главврач Алевтина Ивановна строго спрашивала: «Почему ты себя так ведёшь?»

— За период вашей работы болезни изменились?

— Нет. Всё тот же кариес, пульпит, перитонит. Стало другим отношение людей к себе. Многие не обращают внимания на своё здоровье. Мало тех, кто забегает к нам раз в полгода. А вот стоматология далеко шагнула. Раньше мы даже и не мечтали об имплантатах, теперь их вставляем у нас в поликлинике. Много новой аппаратуры стало, ультразвук буквально на каждой установке. Эндомоторы есть. Фотополимеры — вообще сказка! Материал максимально имитирует ткани зуба, хорошо укладывается, полимеризуется только под воздействием света, поэтому им можно дольше моделировать пломбу, она не «схватится». Высверливать зуб как раньше, ящикообразно, уже не надо, сохраняются здоровые ткани зуба. Появилась защищённая фабричная анестезия, и иголочка там тоненькая-тоненькая. Заморозки хватает на 3-4 часа, когда боль при удалении нерва уже проходит.

— Интересно, что было раньше?

— Боры были простые, толстые. Ножных машинок, с приводом, как у швейной, при мне уже не было. Но слышала, что санитарок выбирали по ногам — педаль крутили они. И чем крепче были ноги, тем быстрее педаль крутилась, и меньше боли причиняли пациенту. Я застала стоечки «УС-30», они включались ногой. Обороты давали небольшие, до 300 в минуту. Современные «турбинки» выдают 300 тысяч оборотов. Долго работали с новокаином. Все шторки были жёлтые — он сильно разбрызгивался. Жили экономно. Санитарочки сами шили нам шапочки, марлевые повязки, мы их стирали, крахмалили, гладили. Стерилизовали инструмент в биксах. В хирургии была быстрая стерилизация — инструменты заливали спиртом и поджигали.

— Как вы уговариваете пациентов открыть рот?

— Тех, кто уже был, уговаривать не надо. Они идут без боязни. Кто первично попадёт — в кресло вожмется, глаза испуганные. Тогда уговариваешь: «Потерпите немножко. Я не больно». Если больно — анестезию делаешь.

— Дома чем заниматься любите?

— Читать. Само собой — медицинскую литературу. У меня много всевозможных энциклопедий, справочников. Раньше любила Драйзера, наших классиков, особенно Шолохова. Сейчас читаю журналы всякие, детективы современные, в основном, перед сном, потому что много времени провожу вне дома.

— Домашние питомцы у вас есть?

— Кошки. У меня дочь — кошатница, член областного волонтерского движения, занимается спасением бездомных животных. И я ей в этом помогаю. Беру кошек и котят на реабилитацию — мы их обследуем, выхаживаем, лечим, стерилизуем и находим им новых хозяев. Сначала кошек в саду осенью собирали, потом повсюду. Сейчас у меня живёт кошка, которую дочь подобрала 20-градусный мороз у дороги, не могла не остановиться. У неё большая машина, клетки всегда с собой. Забрала котёнка, привезла мне. Если бы не Ольга, кошка просто бы замерзла через пару часов, она уже подморозила лапы, носик и была ко всему безразлична.

— Кем дочь работает?

— Главным бухгалтером в крупной фирме Екатеринбурга. А по вечерам и выходным занимается животными. Все они содержатся в отдельной квартире, в специальных клетках, всегда ухожены. Лечение животных происходит на должном уровне. Я даже удивлялась, насколько оснащены ветлечебницы — и оборудование современное, и врачи дежурят по ночам.

— Что бы вы назвали своим хобби?

— Розы. Мне дарят огромные букеты. Я за ними с любовью ухаживаю: подчищаю, подкармливаю, они по 2-3 недели стоят. Дома развожу суданскую розу — цветок моего детства. У меня их пять штук. Хочу, чтобы кусты выросли большие, под потолок. В саду 12 розовых кустов. Экспериментирую с ними. У меня еще много лилий, из-за цветов сад и держу. Всё остальное растёт попутно. И в теплицах, и на грядках. Домик в саду приличный, скважина. Лето мы проводим там. А зимой занимаюсь ходьбой со скандинавскими палками, в бассейн хожу, на лыжах… Путешествую много. Очень люблю море, объехала наше побережье, по курортам поездила, была практически во всех теплых станах.

— И последний вопрос: о чём мечтается?

— О Париже. Хочу по Европе поездить, во Францию попасть… Съезжу ещё, успею… 

Беседовала Наталья РАКИНА