Ирину Поварову знают в Ревде многие. На протяжении 46 лет она стояла на страже здоровья ревдинских женщин. После окончания Свердловского медицинского института в 1960 году, начала трудовой путь цеховым гинекологом в медсанчасти СУМЗа и РЗ ОЦМ, затем возглавила гинекологическое отделение. Вела прием в хирургии и роддоме. После объединения больниц, назначена заведующей женской консультации, в 1972-м переведена заведующей гинекологического отделения, и проработала в этой должности без малого 20 лет. Став пенсионеркой, профессии не изменила — 12 лет проработала гинекологом в поликлинике, шесть лет — в профилактории «Родничок». За многолетний труд Ирина Даниловна награждена многочисленными благодарственными письмами, почетными грамотами различного уровня. А самая серьезная ее награда — орден «Знак Почета». На днях женский доктор отметила свой юбилей.

— Ирина Даниловна, давайте начнем с детских воспоминаний. Что больше всего запомнилось?

— Атмосфера большой и дружной семьи. Нас было семь человек: родители, четверо детей и дед. Корни у меня сибирские, мама и отец — из Курганской области. Приехали в Ревду в 1931-м. Маме было 17, отцу — 28. К тому времени он уже отслужил в кавалерийском полку и, помню, любил лошадей и вообще животных. Папа работал столяром и плотником на ДОЗе. Мама у меня неграмотная, только рабфак окончила в период борьбы за всеобщую грамотность. В школу ей ходить было не в чем, да и с младшими надо было водиться. В Ревду за нами приехали и другие родственники — спасались от голода. Так кланом до сих пор и живем. Уже шестое поколение на свет появилось.

— Кто из окружения повлиял на ваш выбор профессии?

— Моя бабушка Миладора Ивановна была великолепной повитухой. Она помогала при родах, при выкидышах, лечила мастит у женщин, вправляла вывихи и грыжи. Все она делала с молитвой. Я от нее узнала про многое. У нее в чулане было много всяких мешочков с травами, она мне про них рассказывала. Потом проверяла, запомнила ли я. Скажет, бывало: «Сходи в чуланку, принеси траву от такой-то болезни». Мы были с бабушкой очень дружны, и когда мне дали квартиру, она восемь месяцев жила у меня. Я хотела, как бабушка, помогать людям и всегда, как она, все делаю с Богом.

— Чтобы поступить в институт, нужно не только желание, но и знания. Вы успешно учились?

— Да. В те годы учиться старались все, мы хотели вырваться из бедности. Наша улица Лермонтова жила дружно. Только единственная семья Ведерниковых-Винокуровых была грамотная. Мы приходили к ним в дом, Александр Михайлович, царство ему небесное, практически каждый день по часу нам читал книги. В школе педагог по математике, помню, давал всем разные задания — натаскивал тех, кому математика была нужна для поступления в вуз, а гуманитариев алгеброй сильно не мучил. Очень хорошо нам давали химию, что помогло мне при поступлении в вуз. У экзаменатора как раз мой вопрос — соединения кремния — был темой диссертации, и я ответила блестяще, потому что любила ходить в кружок к учительнице химии. Он очень удивился, что я не из Екатеринбурга, а с периферии.

— В какой школе вы учились?

— В двенадцатой. Мы ее называли «женский монастырь», а 25-я была «мужской монастырь». Но мы часто вместе проводили вечера, танцевали и Па-де-Грас, и вальсы, и полечку, и танго. В восемь начнем, а к 11-ти вечера кое-как домой идем в своих белых фартучках. Детство прошло бедненько, но весело. Танцевать мы и в институте любили, как окно в расписании — идем зал, где стоит пианино, одна студентка, которая музыкальную школу закончила, играла, а мы — танцевали.

— У вас за плечами огромный опыт. Какие-то особенные случаи из практики запомнились?

— Многое помнится. В те годы медицина не была такой развитой — не было диагностики. Многое зависело от умения врача поставить правильный диагноз. Помню, вызывают меня, рожает женщина — живот огромный, токсикоз второй половины, давление больше 200. Что делать? Вызвали анестезиолога, еще двух-трех врачей. Она лежит на кушетке и ее трогать нельзя, а надо делать кесарево. Мы тут же развернули операционную, и, стоя на коленках, сделали операцию. Спасли и женщину, и ребенка. А потом, когда все было позади, хохотали — коленки-то у всех болели… Был еще один случай. Я не дежурила, но звонят мне и говорят: женщина сильно кровит, а машины, чтобы врача привезти, нет. А я же рядом живу. Быстренько тапки надела и в больницу. Женщина лежит белехонькая, давление ближе к нулям и сестры от волнения не могут в вену попасть. Я подбежала — вжик! И сама была удивлена, что сразу в вену попала.

— Вас во время дежурства часто вызывали? 

— Всякое было. Как только затишье, так волнение подступает — жди каких-нибудь ЧП. Однажды с медсестрой Зоей Мельниковой в тапочках по снегу, по морозу от сломанной машины бежали до роддома. О себе не думали — нас ждала тяжелая женщина.

— Были случаи, когда вы оказывались бессильны?

— Конечно. Помню, с Елизаветой Андроновной Токарь принимаем роды, женщина в возрасте рожает. Родила маленького ребенка. Тогда это считалось «выкидыш». Сейчас, если плод 700, а иногда и 500 грамм, считаются роды. А в то время маленьких детей не особо спасали. Родилась девочка, мы ее положили в таз, пуповину даже не пережали, и занялись женщиной — у нее было кровотечение. Пока мы с ней возились, ребенок у нас зашевелился, и диким голосом закричал. Выходили мы девочку, я ее часто в нашем магазине вижу — она там работает.

— Вас, наверное, часто на улицах узнают?

— И даже обнимают. Не так давно стою в кассе, в очереди, чтобы за квартиру заплатить, подбегает маленькая женщина и громко так говорит: «Ой, Ирина Даниловна, давно вас не видела, вы мне жизнь спасли!» Я ей: «Тише, тише», а она: «Пусть люди слушают!», схватила меня и целует. Оказывается, у нее был перитонит, и я ее лечила…

— Раньше УЗИ не было, как вы пол ребенка определяли?

— Этому меня еще бабушка учила.  По животу — прямой или острый, по лицу. Это приметы старинные, нигде не описываются, но попадания есть. Если личико не меняется — мальчик. Если лицо — нос растет из-за изменений в организме — девочка. Единственно, что всегда точно говорила — срок родов. Этого у меня не отнять. Внучке точно срок назвала. Подсчёт я веду немножечко по-другому, интуиция меня не подводит.

— А бабушкиными советами по народной медицине следуете?

— То, что предается из уст в уста веками — обязательно помогает. Всегда говорю, какие травки от чего.

— У вас есть последователи?

— Внучатая племянница в медколледже учится, я очень этому рада. А из близких родственников в медики кроме меня никто не захотел, зато есть строители, электрики, юристы, экономисты. Лена, племянница, не смогла в медицине работать, ей больных жалко. Говорит: «Я их колю, а мне кажется, что это уколы делают мне». Сейчас она работает статистом.

— Кто запомнился из коллег?

— Роза Григорьевна Гимадеева, дай Бог ей здоровья и долгих лет. Мы даже вместе иногда женщин диагностировали. Помогали нам, во-первых, игла, во-вторых, рука и голова. Я когда больных смотрю, прощупываю весь живот. Эта привычка с годами выработалась. Женское заболевание, особенно киста, может оказаться высоко, и можно его пропустить. Игла помогала определять конкретные заболевания. Например, аппендицит, хирургический и гинекологический перитонит дают одинаковую картину болей. Начинаешь собирать анамнез: как работает печень, почки, другие органы, и только тогда ставишь диагноз. Между хирургами и гинекологами иногда даже возникали разногласия. Очень мне помогала Анна Ивановна Шмонина. Один раз звоню: «Не могу разобраться, то ли ручка у плода, то ли ножка». Она приехала, подозвала меня к женщине, научила определять длину пальчиков: длинные — ручка, короткие — ножка. Вот такая она была. Сразу отзывалась. Многому я научилась у Спартака Петровича Мишулина.

— Многоплодовые роды в вашей практике были?

— Пятерня была. Детки маленькие родились — никто не выжил, а женщину мы спасли. Всегда боялись двойни. Первый выйдет, а второй — развернется и у него тазовое прилежание: попка идет, ручка или ножка. Бывает — голова засядет, и может быть спазм. Всегда руки на животе делали, чтобы ребеночек правильно присел. Этот момент очень ответственный. Один раз, помню, родился и не дышит. Я как упала на него и реву. Громко! Мне санитарка говорит: «Вы чего ревете? Это же не ваш ребенок!». «Не важно, — говорю, — чей, важно, что не спасли».

— Помните, как вам Орден вручали?

— Да. Это было давно, еще при Ельцине. Все очень торжественно прошло. Меня представлял наш хирург Юрий Семенович Чернышков. К нам в области относились очень теплочасто приезжали для обмена опытом, учили нас делать электрокоагуляцию.

— Что бы вы сейчас изменили в той вашей жизни?

— Не знаю. Бурная она у меня была и прошла в основном на работе. Сына Александра почти не видела. Он все больше с отцом. Иногда только домой придешь, а тебя уже две машины ждут. На одной я еду, а другая за Розой Григорьевной идет. У нас даже звонка в квартире не было, чтобы мужчин моих не будили.

— Чем сейчас занимаетесь?

— Огородом. Завела участок только в 69 лет. Некоторые в этом возрасте уже расписываются в беспомощности, а я только начала. И все десять лет на участке копаюсь. Только последние годы стало здоровье подводить. Но не бросаю это свое хобби. У меня растет все, кроме огурцов и помидоров. А какие в этом году тыквы! А еще петь люблю. У меня муж великолепно владел семиструнной гитарой, и мы исполняли романсы, танцевали. Сейчас иногда по ночам вспоминаю тексты песен.

Беседовала Наталья РАКИНА